Страх Оставит женщина? Пускай. Она уйдет недалеко. Ей превратить невзначай В другую женщину легко. Оставит самый лучший друг? В лютейшую из всех годин? Других друзей не счесть вокруг, Хоть лучший друг всегда один. И от кончины в трех верстах Не затрепещешь – ничего! Но есть один страшнейший страх, Поэты знают суть его. Как перед кладбищем ночным Страх у мальчонки-пастуха, Как – умереть и быть живым, Страх перед жизнью вне стиха. 1976 Упаси меня от серебра Упаси меня от серебра И от золота свыше заслуги. Я не знал и не знаю добра Драгоценнее ливня и вьюги. Им не надо, чтоб я был иной, Чтоб иначе глядел год от года. Дай своей промерцать сединой Посреди золотого народа. Это страшно – всю жизнь ускользать, Уходить, убегать от ответа. Быть единственным – а написать Совершенно другого поэта. 1976 Что такое поэзия?.. Что такое поэзия? Мне вы задаете чугунный вопрос. Я как паж до такой королевы, Чтобы мненье иметь, не дорос. Это может быть ваша соседка, Отвернувшаяся от вас. Или ветром задетая ветка, Или друг, уходящий от вас. Или бабочка, что над левкоем Отлетает в ромашковый стан. А быть может, над Вечным Покоем Замаячивший башенный кран. Это может быть лепет случайный, В тайном сумраке тающий двор. Это кружка художника в чайной, Где всемирный идет разговор. Что такое поэзия? Что вы! Разве можно о том говорить. Это - палец к губам. И ни слова. Не маячить, не льстить, не сорить. 1978 Что-нибудь о России? Что-нибудь о России? Стройках и молотьбе?.. Все у меня о России, Даже когда о себе. Я среди зелени сада И среди засухи рос. Мне непонятна отрада Ваших бумажных берез. Видел я, как выбивалась Волга из малых болот. И слышал, как песня певалась И собиралась в поход. Что-нибудь о России, Стройках и молотьбе?.. Все у меня о России, Даже когда о тебе. 1978 Я устал от двадцатого века Я устал от двадцатого века, От его окровавленных рек. И не надо мне прав человека, Я давно уже не человек. Я давно уже ангел, наверно. Потому что, печалью томим, Не прошу, чтоб меня легковерно От земли, что так выглядит скверно, Шестикрылый унес серафим. 1988

Когда я был слаб и затерт Когда я был слаб и затерт Друзьями, которым поверил, Один демонический лорд Мне долгие годы отмерил. Сказал он: «Придуманный рай Не лучше душевного ада. За Грецию не умирай, За Англию тоже не надо. Друзья будут дружно стареть, А ты – молодеть в одиночку. А если за что умереть И стоит – так это за строчку». На том и поставить бы точку, Когда б на него не смотреть. 1989 *** (Марианне) Ты вправе думать, посетив больницу, Где я – все о себе да о себе, Что за воронье за окнами клубится, Что льдист и хладен путь через столицу, Что все равно мне, каково тебе. Ты принесла мне сахар и обновки, Хотела рассказать, как день прошел, Как ты упала возле остановки, Как холодно одной, как путь тяжел, Когда летят толпою птицы эти... А я все о себе да о себе. Не о тебе, единственной на свете, На ледяной изменчивой тропе. Ты вправе думать, исхудав щеками, Все обо мне в дороге, обо мне – Что сердце у меня, наверно, камень, Что я, как эти окна - в стороне, Ты вправе думать... Но когда ушла ты, Когда безлюдным стал приемный зал, Я в многолюдном гомоне палаты Шептал в подушку все, что не сказал... Ты – о больной руке, о трудной доле, А я – все о себе да о строке, Которая не стоит малой боли В твоей душе и в маленькой руке... На улице пустой воронья дрема. Ворочается снег по городьбе. Одна утеха - что ты плачешь дома, А я не дома плачу о тебе. Ты вправе думать... Ты в нежнейшем праве... Но я в одном сегодня без вины, Что думаю в подушку – не о славе, А о любви, в которой мы равны. 1987 Когда-нибудь, когда меня не будет... Когда-нибудь, когда меня не будет, Когда я буду в будущем и прошлом (О настоящем и не говорю), Среди стихов прочтут мои стихи. С любым бывает. Я не боюсь воскреснуть, не боюсь, Что будет слишком шумно. Я в жизни так однажды закричал, Что у меня совсем сорвался голос. И что бы я потом ни говорил, Меня перебивали: громче, громче! Когда же голос мой восстановился, Мне все равно внушали и внушали: Повысьте голос! Ну, хорошо, повышу... Но и вы Слух напрягите. Слушать научитесь. Так вот... стихи. Я их пытался даже Кричать. Но все равно они звучали Как шум дождя (его не слушать можно), Как снегопад (не слушать можно тоже!), Как разговор не для чужих ушей. 1969, 1988 Весна. Финансовые затруднения. Весна. Финансовые затруднения. Черемуха около небосвода. Когда я предчувствовал гул падения, Мне ветку протягивала природа. Все так. Но в воду я тем не менее Все реже совался, не зная брода... Когда во мне убивали гения, Хорошая, помню, была погода. 1988